Грядущая валютная диверсификация БРИКС

В 2016 году министр финансов США Джек Лью предупредил, что «чем больше мы обусловливаем использование доллара и нашей финансовой системы соблюдением внешней политики США, тем больше растет риск миграции в другие валюты и другие финансовые системы в среднесрочной перспективе».

Администрации как Трампа, так и Байдена проигнорировала предупреждение Лью. Одним из следствий стал растущий интерес «Глобального Юга» к БРИКС, следующий долгожданный саммит которого состоится в Южной Африке в конце августа.

Ключевой темой в Йоханнесбурге станет стремление БРИКС разработать платежные системы, альтернативные доллару США.

Риски долларовой монополии

В мае — как ни странно, в разгар банковского кризиса в США — экономист Пол Кругман приписал шумиху вокруг «дедолларизации» крипто-культистам и сторонникам Путина, как будто эта тенденция была ничем иным, как ошибочной антипатриотической потасовкой.

Однако, как отметил Кругман, большая часть мировой торговли по-прежнему проводится в долларах, многие банки, расположенные за пределами США, предлагают вклады в долларах, многие неамериканские корпорации берут займы в долларах, центральные банки держат большую часть своих резервов в долларовых активах и так далее. Предполагалось, что, подобно бриллианту, доллар вечен. На самом деле ни одна доминирующая резервная валюта не имеет неограниченного срока службы.

Чего Кругман не смог понять, так это того, что именно нынешняя принудительная монополия доллара США — непропорциональная мировая зависимость от доллара в торговых счетах и расчетах, зависимость от доллара неамериканскими корпоративными и финансовыми гигантами, а также высокая доля доллара в резервах центральных банков — это все больше беспокоит не только «Глобальный Юг», но и все большее число крупных экономик Запада.

Когда доллар становится оружием внешней политики США от имени международного сообщества, но без широкой поддержки международного консенсуса, это подвергает риску торговые счета и расчеты, иностранные корпорации, финансы и резервы центральных банков.

Правда, недавно министр финансов США Джанет Йеллен заявила, что альтернативы долларовой денежной системе по-прежнему нет. Впрочем, не так давно она также предупредила о катастрофическом сценарии, если Вашингтону не удастся договориться о (еще одном) новом лимите долга. Точно так же британцы рекламировали преимущества своего фунта стерлингов до 1914 года. Но лидерство фунта закончилось с перенапряжением экономики Великобритании после 1945 года.

Да, у текущей ситуации есть свои уникальные характеристики, но она не так уж сильно отличается в валютном плане.

Преимущества диверсификации

Как БРИКС способствует диверсификации? Благодаря своей организационной гибкости блок делает возможными односторонние, двусторонние и многосторонние меры. С точки зрения анализа, они варьируются от постепенных реформ до более односторонних индивидуальных мер. Они, в свою очередь, определяются экономиками-основателями БРИКС (Бразилия, Россия, Индия и Китай), новыми потенциальными членами и партнерами по коалиции, которые разделяют ее видение и также рассматривают возможность членства.

Около 22 стран официально подали заявки на вступление в группу, в то время как такое же количество государств «неофициально просили о вступлении в БРИКС», по словам Анила Суклала, посла Южной Африки по особым поручениям, отвечающего за связи с Азией и БРИКС. По сообщениям, страны, желающие присоединиться к блоку, включают Аргентину, Иран, Саудовскую Аравию и Объединенные Арабские Эмираты.

Действительно, рост числа густонаселенных и крупных развивающихся экономик делает возможным своего рода «сетевые эффекты» и «положительные побочные эффекты», которые будут иметь решающее значение для запуска новой критически важной инфраструктуры для предлагаемой альтернативной глобальной финансовой системы.

Однако то, что предлагает БРИКС, — это не простая дедолларизация. Цель не в том, чтобы ликвидировать доллар, как об этом обычно пишут критики и политические противники БРИКС, особенно на Западе. Накануне украинского конфликта Атлантический совет охарактеризовал Россию и Китай как «партнеров по дедолларизации». Широко рекламируемое на Западе сотрудничество России и Китая понимается как альянс де-юре, а дедолларизация — как уловка для замещения доллара.

Реальность немного менее скандальна и более нюансирована. БРИКС имеет мало общего с государствами-изгоями, тайно стремящимися подорвать международный порядок. Скорее, подобно управляющим активами, которые стремятся поддерживать соответствующую диверсификацию своих портфелей, стратегическая цель БРИКС состоит в диверсификации и перекалибровке, а не в простой дедолларизации.

От «банкора» Кейнса к валютной диверсификации БРИКС

Скептики говорят, что доллар уже много раз хоронили. Почему он должен умереть на этот раз? Но кто сказал, что он должен умереть. Чем больше разнообразие тем лучше. Большинство стран БРИКС по-прежнему в значительной степени зависят от доллара США, в то время как страны, на которые были наложены санкции США и/или их союзников, значительно сократили свои долларовые резервы, часто отдавая предпочтение золоту.

К чему стремятся основные экономики стран БРИКС, так это к более диверсифицированному глобальному валютному режиму. Нынешний путь несостоятелен. Если его не исправить постепенно и с течением времени, он изменится в результате крупного мирового кризиса разрушительным образом. Цель БРИКС не в том, чтобы заменить доллар. Скорее, это диверсификация денежной системы, чтобы она лучше отражала сегодняшнюю мировую экономику.

С исторической точки зрения это далеко не новая идея. Джон Мейнард Кейнс выдвинул аналогичный аргумент в пользу создания наднациональной валюты «банкор» в Бреттон-Вудсе в 1944 году. Но эта идея была отброшена американскими переговорщиками, которые хотели заменить фунт стерлингов Великобритании на доллар в качестве основной мировой резервной валюты. Однако Кейнс предупредил, что преобладание доллара приведет к большой неопределенности и волатильности после реконструкции и восстановления Западной Европы и других крупных экономик.

Именно это произошло в 1971 году, когда президент Никсон в одностороннем порядке отменил конвертируемость доллара в золото. Несмотря на то, что приостановка была введена в качестве временной меры, она превратила доллар США в постоянно плавающие фиатные деньги. Поскольку золото больше не являлось критерием стоимости, восприятие ценности заменило саму ценность. Последовавший за этим ценовой шок отразился на всем мире. После двойного нефтяного кризиса последовал четырехкратный рост цен на нефть, затем безудержная инфляция и стагфляция, а в конечном итоге — рекордно высокие процентные ставки в США и массовое перевооружение.

Возникновение дополнительных институтов

В геополитике США продолжали опираться на крупные западные экономики и Японию, но в международной экономике отказались от непомерной привилегии. Как следствие, долларовая монополия способствовала возникновению пузырей активов в 1980-х, начале 1990-х, начале 2000-х и, наконец, в 2008 году. В разгар Великой рецессии управляющий центральным банком Китая Чжоу Сяочуань возродил эту идею и призвал крупные западные экономики «реформировать международную валютную систему».

В Брюсселе, Вашингтоне и Токио были даны большие обещания, но ничего особенного не произошло. Отсюда усилия по взаимодополняющим институтам развития и критической инфраструктуре, включая Новый банк развития БРИКС (НБР), Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ), Инициативу «Мост и дорога» (БРИКС), а также поиск новых валютных механизмов.

БРИКС не хотят подрывать мировой порядок. Скорее, они стремятся способствовать диверсификации. Тем не менее глобальные валютные механизмы должны отвечать не только интересам американцев, на долю которых приходится 4,1% населения мира. Они также должны отражать устремления многополярной мировой экономики, в которой перспективы глобального роста определяются крупными развивающимися экономиками.