За последние девять лет статья Вулфа так и не завоевала благосклонность. Один респондент на веб-сайте Financial Times оставил следующий комментарий:
Заголовок должен гласить: «Только опытные боятся гиперинфляции». В отличие от теорий Мартина Вулфа, немцы – и не только – хорошо знают, что такое гиперинфляция и как ее может спровоцировать сочетание непредвиденных обстоятельств.
Реальность, а не гипотеза, почти уничтожила Германию. Банк Англии и экономисты могут говорить все, что им заблагорассудится, из своих башен из слоновой кости, но тем временем здесь, в реальном мире, любой, кому приходится жить с ограниченным бюджетом, скажет, что каждый поход в супермаркет обходится дороже, чем несколько недель назад; цены на газ и электричество выросли, транспортные расходы выросли, арендная плата выросла, в то время как доходы остаются неизменными, а небольшие суммы, отложенные на черный день в банке, ежедневно теряют ценность.
Покупательная способность явно снижается, и все же умные люди, которым хорошо платят, хотят заставить нас поверить, что инфляции нет. В первую очередь именно следование теориям и игнорирование реальности привели нас к этому ужасающему финансовому беспорядку. Без сомнения, где-то есть электронная таблица Excel и презентация Powerpoint с множеством графиков, доказывающих, как рынки сами регулируют себя, что звучало очень убедительно до того момента, пока рынки не отошли от теории и реальность не взяла верх. Я бы предпочел довериться немцам с их трезвым восприятием реальности.
Что означает «инфляция», зависит от семантики. Как отмечают Джеймс Терк и Джон Рубино, говоря об официальных данных США, уровень инфляции измеряется с помощью гедонистического моделирования качества, замещения, геометрического взвешивания и так называемой эквивалентной арендной платы домовладельцев.
Если в новых автомобилях есть подушки безопасности, а новые компьютеры работают быстрее, специалисты по статистике немного снижают их фактические цены, чтобы заложить идею о том, что они предлагают больше за те же деньги, что и предыдущие версии... Если [цена на] стейк растет, правительственные статистики заменяют его курицей, исходя из предположения, что именно так действуют потребители в реальном мире... Составляющим растущей цены придается меньший относительный вес... Эквивалентная арендная плата домовладельцев заменяет фактическую стоимость покупки дома оценкой того, сколько бы домовладельцы получали, если бы сдавали свое жилье, с гедонистической поправкой на улучшение качества.
Короче говоря, официальным уровнем инфляции – как в США, так и в других странах – можно манипулировать, чтобы он выглядел так, как того хотят власти.
Но людей не так-то легко одурачить. Другой разгневанный респондент после прочтения статьи Вулфа процитировал молодого человека, зарабатывающего 30.000 фунтов стерлингов, планировавшего купить жилье в Барнете.
Накопив за 12 месяцев задаток на квартиру-студию стоимостью 140.000 фунтов стерлингов, он обратился в агентство недвижимости и обнаружил, что квартира того типа теперь стоит 182.000 фунтов стерлингов — она подорожала за год на 30%. Теперь ему нужно копить еще 9 лет, просто чтобы компенсировать прошлогодний рост цен на недвижимость.
Таким образом, инфляция, конечно, не растет, если не учитывать цены на жилье, акции, облигации, продукты питания, энергоносители, обучение и многое другое.
Рационально инвестировать и сохранять капитал становится невообразимо трудно, когда центральные банки чрезмерно расширяют свое влияние на финансовых рынках и становятся заложниками тех же настроений. Экономики и рынки играют в перетягивание каната между силами долговой дефляции и денежно-кредитной инфляции: их тянет то в одном, то в другом направлении, пока они отчаянно пытаются предугадать, ослабнут ли, прекратятся или усилятся монетарные стимулы центрального банка.
Прогнозы центральных банков только смазали перспективы. Дуг Ноланд процитировал статью бывшего экономиста МВФ и главы Резервного банка Индии Рагурама Раджана под названием «Конкурентное смягчение денежно-кредитной политики: снова вчерашний день?». В статье рассматривается угроза тенденции, которая тревожно напоминает введение торговых пошлин и ведение импортных войн, которые усугубили Великую депрессию 1930-х годов, только на этот раз в результате конкурентной девальвации валют крупными торговыми экономиками.
Вывод: нынешняя несистемность [вежливый термин для обозначения несогласованного, некооперативного хаоса] в международной денежно-кредитной политике [конкурентная девальвация валюты], на мой взгляд, является источником существенного риска как для устойчивого роста, так и для финансового сектора. Это не проблема промышленно развитых стран и не проблема развивающихся рынков, это проблема коллективных действий. Нас подталкивают к конкурентному смягчению денежно-кредитной политики. Я использую терминологию, напоминающую о несистемности эпохи депрессии, так как опасаюсь, что в мире со слабым совокупным спросом мы можем оказаться вовлеченными в бесполезную конкуренцию за долю этого спроса. В процессе, в отличие от политики эпохи депрессии, мы также создаем риски для финансового сектора и трансграничные риски, которые проявятся, когда нетрадиционная политика подойдет к концу.
Нет смысла говорить, что последствия были очевидны. Как выразился бывший генеральный директор БМР Эндрю Крокетт:
Финансовые посредники лучше оценивают относительные риски в определенный момент времени, чем прогнозируют эволюцию риска на протяжении финансового цикла.
Первым шагом к назначению правильного лекарства является выявление причины заболевания. Экстремальное смягчение денежно-кредитной политики, на мой взгляд, является скорее болезнью, чем лекарством. Чем раньше мы это осознаем, тем более устойчивым будет мировой рост.
ФРС повторяет свою мантру о целевом показателе инфляции в 2%, будто это священное писание. 2% — это абсолютно произвольная цифра, подверженная влиянию и позволяющая правительству США жить не по средствам и одновременно обесценивать валюту и долговую нагрузку в реальном выражении. Та же проблема, по сути, актуальна для Великобритании, еврозоны и Японии. Вкладчики заживо варятся в высокомерии экономистов-неокейнсианцев, состоящих на службе у государства.
Как сказал Дуг Ноланд:
Хотя я не ожидаю, что волатильность на рынке снизится в ближайшее время, я вижу условия для крупного медвежьего рынка. Все стали беспечно оптимистичными перед лицом очень серьезных внутренних и глобальных проблем. Игроки на глобальных рынках ценных бумаг единогласно занимают одинаковые позиции, что также является проблемой.
Причины, по которым финансовая стабильность всегда была и должна оставаться приоритетом номер один для центрального банка, очевидны. Как это вообще ускользнуло от внимания современных центральных банков?
Тем временем глобальная тенденция к дедолларизации продолжается. Вы уже запаслись золотом?