Конец бумажного золота?

На рынке множатся сигналы стресса, сроки поставок увеличиваются, запасы находятся под давлением, а премии резко растут. Это восходящее движение отражает растущий кризис доверия к бумажному золоту и официальным золотым резервам, поскольку участники рынка все чаще требуют физических поставок.

На этой неделе генеральный директор StoneX преподнес сюрприз, заявив на Sky News Arabia, что за несколько недель в США было переведено более 2.000 тонн золота.

Филип Смит предупредил о сохраняющемся расхождении цен между фьючерсами на золото в Нью-Йорке (COMEX) и физическим внебиржевым рынком в Лондоне. Это расхождение, колеблющееся между $25 и $30 долларами за унцию, влияет на эффективность рынка и отражает атмосферу неопределенности, усугубленную торговой политикой администрации Трампа.

С ноября угроза тарифов (в размере до 25%) нарушила потоки золота и ценообразование. В ответ на это за последние недели в США было переведено более 2000 тонн золота, что стало огромным движением, вызванным желанием инвесторов защитить себя перед лицом нормативной неопределенности.

Ошеломляющая цифра — 2000 тонн золота. Она иллюстрирует настоящий набег на физическое золото в стремлении срочно переместить весь доступный металл в США. Беспрецедентный масштаб этого движения отражает растущую обеспокоенность по поводу напряженности на рынке золота и будущей доступности металла.

Этот массовый перевод отражает потерю доверия к хранению золота за рубежом, особенно в Лондоне, который всегда занимал центральное положение на рынке драгоценных металлов. Идея о том, что такая могущественная страна, как США, считает необходимым обеспечить такой большой объем золота на своей территории, подпитывает спекуляции о возможном будущем дефиците или реконфигурации международной валютной системы.

В то же время поставки золота на COMEX достигают рекордных уровней, что является явным индикатором взрыва спроса на физическое золото. Это явление может создать эффект снежного кома, побуждая другие крупные институты и центральные банки усилить свои требования к поставкам, что окажет дополнительное давление на систему в целом.

Взрыв поставок золота на COMEX нарушает традиционный баланс между рынками LBMA (Лондон, физический внебиржевой рынок) и COMEX (Нью-Йорк, фьючерсный рынок).

Исторически эти два рынка функционировали в симбиозе: LBMA обеспечивала ликвидность и доступность физического золота, в то время как COMEX служила в первую очередь платформой для бумажных транзакций и управления рисками с помощью фьючерсных контрактов. Большинство инвесторов и учреждений никогда не принимали физическую поставку на COMEX, предпочитая пролонгировать свои позиции или рассчитываться наличными.

Но сегодня эта динамика радикально меняется. Массовый рост запросов на поставку на COMEX показывает, что все больше игроков требуют физический металл, что ставит под сомнение жизнеспособность бумажного рынка. Если эта тенденция сохранится, COMEX может быть вынуждена скорректировать свои операции в соответствии с физическим рынком, что может создать значительное давление на золотые акции и еще больше усилить расхождение между двумя рынками.

Такой прорыв может ознаменовать собой исторический поворотный момент, когда бумажного золота уже будет недостаточно для удовлетворения реального спроса, и только физическое обладание металлом будет иметь какую-либо реальную ценность.

Давайте подробнее рассмотрим, как работает этот арбитраж.

Арбитраж между LBMA (Лондон — внебиржевой спотовый рынок) и COMEX (Нью-Йорк — фьючерсный рынок) основан на стабильной связи между ценами на золото на этих двух рынках. Банки и трейдеры используют эту разницу цен для получения прибыли, покупая на одном рынке и продавая на другом.

Банки используют классический арбитраж между COMEX (Нью-Йорк — фьючерсные контракты) и лондонским спотовым рынком. Они продают фьючерсы на COMEX, одновременно покупая физическое золото в Лондоне, получая прибыль.

На бычьем рынке эти банки пролонгируют свои короткие позиции на COMEX, одновременно сдавая в долг золото, купленное в Лондоне, на внебиржевом рынке, чтобы зафиксировать дополнительную прибыль. Когда цены падают, они меняют стратегию, продавая золото в Лондоне и выкупая свои короткие позиции на COMEX, чтобы максимизировать свою прибыль.

Однако, когда есть высокий спрос на физическое золото, этот баланс полностью нарушается, делая арбитраж неэффективным и даже катастрофическим для участников.

Обычно цены на золото на COMEX и LBMA относительно синхронизированы. Если возникает небольшое расхождение, трейдеры могут воспользоваться им, покупая физическое золото в Лондоне, когда оно дешевле, и продавая фьючерсы на COMEX, или наоборот. Этот арбитражный механизм обычно представляет небольшой риск, пока банки могут легко покупать и продавать физическое золото, чтобы корректировать свои позиции.

Но когда физический спрос резко возрастает, покупатели устремляются на лондонский рынок за слитками, создавая шок предложения, который снижает доступность золота и повышает его цену относительно фьючерсов COMEX. Это приводит к значительному расхождению между спотовой ценой LBMA и фьючерсами COMEX, делая арбитраж невозможным. Более того, дефицит доступных слитков не позволяет трейдерам сбалансировать рынок, и те, у кого короткие позиции на COMEX, оказываются в критической ситуации, поскольку они рассчитывают на стабильные поставки физического золота для выполнения своих обязательств.

В этом контексте банки, которые продали фьючерсные контракты на COMEX, как правило, вынуждены покупать физическое золото в Лондоне, чтобы хеджировать свою позицию. Однако, когда физическое золото становится недоступным или слишком дорогим, они оказываются неспособными конвертировать свои короткие позиции на COMEX в физическую позицию на LBMA. Их единственный выход — быстро выкупить свои короткие позиции, что еще больше подстегивает рост цен и приводит к огромным убыткам.

Этот дисбаланс быстро усиливается в порочном круге. Огромный спрос на физическое золото толкает вверх спотовые цены, арбитраж становится невозможным, поскольку в Лондоне не осталось золота для балансировки потоков, и короткие трейдеры COMEX оказываются в ловушке. Вынужденные выкупать свои позиции, они еще больше повышают цены фьючерсов. Эта паника распространяется на других участников рынка, создавая неконтролируемое ускорение роста цен.

Таким образом, сильный физический спрос действует как ураган на арбитраж LBMA-COMEX. Он подавляет предложение физического золота, приводит к взрывному росту спреда между спотовыми и фьючерсными рынками и заставляет коротких продавцов выкупать себе в убыток, превращая стабильную арбитражную стратегию в смертельную ловушку для банков. Это явление может привести к полному искажению рынка с колоссальными потерями для финансовых учреждений, которые от него зависят.

Текущее стремление LBMA покупать физическое золото подчеркивает серьезный риск, связанный с управлением короткими позициями банков на рынке золота. Эти учреждения могут столкнуться с кризисом физической ликвидности, что вынудит их использовать резервы обеспеченных золотом ETF для покрытия своих обязательств.

Когда банк продает фьючерсный контракт на золото в шорт (короткая позиция COMEX), он должен держать физическое золото в резерве, чтобы гарантировать поставку в случае необходимости. Пока он фактически владеет этим золотом, он может без проблем выполнять свои обязательства. Однако банки часто используют этот физический запас для других операций, в частности, предоставляя его взаймы через внебиржевой рынок в форме лизинга золота.

Это двойное использование создает критическую проблему. С одной стороны, банк продал золото на COMEX, предполагая, что он сможет поставить физическое золото в случае необходимости. С другой стороны, это золото было предоставлено взаймы другим участникам рынка, которые должны вернуть его позднее. Если банку предписано поставить золото, а заемщик не может вернуть его немедленно, он оказывается в ловушке. Если несколько банков одновременно окажутся в такой ситуации, это может привести к нехватке физического золота, вызвав короткое сжатие, при котором они будут вынуждены выкупать фьючерсные контракты по головокружительным ценам, чтобы выполнить свои обязательства.

Столкнувшись с этим тупиком, банки могут поддаться искушению закупать золото в других местах, в частности, из золотых ETF, таких как SPDR Gold Trust (GLD). Предполагается, что эти фонды будут хранить физическое золото, эквивалентное акциям инвесторов. Однако некоторые банки, пользуясь привилегированным доступом к этим резервам, могут изымать физическое золото из ETF, оставляя долговую расписку, таким образом используя эти резервы в качестве временного резервного решения.

Такая практика представляет собой серьезный риск для инвесторов ETF. Они думают, что держат физическое золото, но на самом деле часть этого золота может использоваться банками для хеджирования собственных позиций.

Если большое количество инвесторов запросит физическую поставку своего золота, но оно уже мобилизовано для других целей, это может привести к краху доверия к ETF и спровоцировать огромный кризис на рынке золота.

Текущий кризис подчеркивает потенциальную хрупкость рынка бумажного золота. Банки могут быть вынуждены окунуться в ETF, чтобы избежать дефолта по поставке, что вызовет массовое короткое сжатие, скачок цен и поставит под сомнение роль ETF как надежного резерва физического золота.

Неужели мы являемся свидетелями конца бумажного золота? В настоящее время каждую унцию физического золота, доступного на рынке, можно обменять 100 унций бумажного золота. Если инвесторы в бумажное золото потеряют доверие к своим контрагентам на фоне дефицита физического металла, мы станем свидетелями исторического события на рынке золота.

В таком сценарии учреждения, выпускающие бумажное золото, обнаружат, что продают актив, который они больше не могут получить. Недавний перевод 2000 тонн золота в США в течение нескольких недель посылает предупреждающий сигнал всем участникам рынка: эмитентам сертификатов бумажного золота, поставщикам золотых счетов, менеджерам обеспеченных золотом ETF, а также всем учреждениям, которые распределили золото без какого-либо реального физического хеджирования.

Продажа актива без физического владения им внезапно становится очень рискованной деятельностью для этих учреждений, поскольку дефицит физического золота усиливается. То, что когда-то было обычной практикой на изменчивом рынке, теперь превращается в опасную игру, где невыполнение поставки, вероятно, спровоцирует серьезный кризис доверия и историческое короткое сжатие.

В отличие от короткого сжатия по финансовому инструменту, которое можно легко обойти, просто выпустив больше ценных бумаг или электронных денег, короткое сжатие по физическому золоту — это совсем другое дело.

Невозможно создать новые слитки одним щелчком мыши: нужно покупать и доставлять настоящий металл, доступность которого с каждым днем ​​становится все меньше.

В условиях растущего дефицита учреждениям, попавшим в ловушку короткого сжатия физического золота, придется бороться за обеспечение запасов, которые становится все труднее получить. Эта ситуация радикально отличается от классического короткого сжатия финансового актива, когда предложение может быть искусственно увеличено. Когда дело доходит до драгоценных металлов, единственным решением является приобретение физического металла по любой цене, что может привести к впечатляющему скачку цен.

Эта угроза уже воспринимается очень серьезно многими инвесторами. Спешка купить физическое золото вызывает дефицит предложения на мировом рынке, усиливая напряженность и показывая хрупкость текущей системы.

В Японии на платформе Ishifuku нет запасов серебряных слитков, что является явным признаком того, что спрос со стороны розничных инвесторов также смещается в сторону физического серебра. Этот дефицит свидетельствует о более широком явлении, когда растущий интерес к драгоценным металлам больше не ограничивается золотом, а теперь распространяется и на серебро, оказывая повышенное давление на мировое предложение.

В Сингапуре Metalor Singapore ввела надбавку за унцию в дополнение к стандартной премии за физическое золото. Это решение отражает растущую напряженность на физическом рынке и рост стоимости поставок, подчеркивая дисбаланс между спросом и предложением в стране.

Аналитик Самсун Линь также сообщает, что, по данным местных СМИ, в Китае также наблюдается нехватка золотых слитков:

У многих китайских банков закончились золотые слитки, поскольку спрос на них был высоким. Тем, чей спрос не удовлетворен, необходимо договориться с банком и подождать несколько недель.

Argor-Heraeus — один из ведущих мировых производителей драгоценных металлов, специализирующийся на очистке и производстве слитков золота, серебра, платины и палладия. Базирующаяся в Швейцарии компания играет ключевую роль в поставках драгоценных металлов центральным банкам, финансовым учреждениям, ювелирам и инвесторам.

Argor-Heraeus будет применять «временную надбавку» на золото и серебро, произведенное с 20 февраля. Надбавка составляет $3,50 долларов за унцию для золота и $3 доллара за унцию для серебра!

Эта надбавка применяется на оптовом уровне в дополнение к обычным премиям и расходам на производство.

Это подтверждает, что спотовая цена, установленная LBMA, больше не отражает цену физического металла.

С другой стороны, согласно статье в Financial Times от 29 января 2025 года, сроки поставок физического золота LBMA значительно увеличились.

Задержка изъятия слитков из Банка Англии (BoE) теперь составляет от четырех до восьми недель, тогда как раньше она была намного короче. Эта задержка, вероятно, связана не только с высоким спросом со стороны США, что оказывает значительное давление на акции, но и со страхом, что другие держатели золота в LBMA в свою очередь предпримут аналогичные шаги.

Эти учреждения обоснованно задаются вопросом: если Соединенные Штаты продолжат такую ​​масштабную репатриацию, будет ли по-прежнему безопасно хранить свое золото в Лондоне в хранилищах LBMA, которые не проверяются?

Именно в этом контексте президент Дональд Трамп недавно выразил сомнения относительно наличия золотых резервов США в Форт-Ноксе. Во время полета на борту Air Force One Трамп заявил о своем намерении проверить, действительно ли золото присутствует в хранилище Форт-Нокса, заявив, что если его там нет, «мы будем очень расстроены».

Эта обеспокоенность последовала за твитами Илона Маска, в которых он усомнился в существовании золотых резервов США. В ответ министр финансов Скотт Бессент заверил, что проводятся ежегодные аудиты и что «все золото присутствует и учтено».

Между тем, сенатор Рэнд Пол поддерживает идею официального аудита Форт-Нокса, указывая на то, что последняя полная проверка датируется 1974 годом.

Рон Пол уже высказал свои сомнения относительно фактического наличия золотых резервов в Форт-Ноксе, возобновив спор, который так и не был полностью урегулирован.

Сегодня инициатива Дональда Трампа по аудиту этих резервов рискует подлить масла в огонь и без того напряженного рынка золота. Если золото в Форт-Ноксе окажется не полностью доступным, последствия для стабильности денежной системы США будут потенциально разрушительными.

Но помимо простого вопроса о том, присутствует ли золото на самом деле, реальная проблема, поставленная на карту в этом аудите, заключается в методе проверки, который будет использоваться. Какими бы ни были окончательные результаты, именно прозрачность процесса может вызвать самые большие вопросы. Были ли слитки повторно заложены? Сколько различных бенефициаров заявляют о праве собственности на одни и те же золотые слитки?

Если будет проведен строгий аудит Форт-Нокса, это может проложить путь для аналогичных требований в отношении других мировых золотых резервов, в частности LBMA в Лондоне. Как мы можем оправдать отсутствие прозрачности в отношении британских акций, если США проведут углубленный аудит своих собственных резервов?

Таким образом, инициатива Трампа может усугубить кризис доверия вокруг бумажного золота. На фоне взрывного спроса на физический металл и растущих сомнений относительно реальной конвертируемости бумажного золота этот аудит может стать спусковым крючком для гораздо более широкого движения сомнений, затрагивающего весь мировой рынок драгоценных металлов.