Если спросить институциональных инвесторов о золоте, многие просто опишут его как еще один товар. Скорее всего, они владеют им в рамках более обширной позиции на рынке сырьевых товаров. Но поведение драгметалла отличается от поведения большинства «коллег».
В то время как сырьевые товары, например медь, обычно приносят прибыль в периоды экономического подъема и быстрого роста, золото имеет более динамичную корреляцию с экономической активностью.
В первые шесть месяцев восстановления экономики, как правило, наблюдался подъем нефти, меди и всего остального, а затем подключился благородный металл, который наверстывал упущенное, начиная с марта и до недавнего времени.
Но как показала история, если экономика идет на спад и уровень потребления нефти и меди сокращается, золото в этот момент не падает. Золото больше не связано с экономическим ростом; корреляция становится отрицательной, и когда дела идут не очень, люди начинают искать «убежище».
Джаспар Кроули, Всемирный совет по золоту
Эти изменения в корреляции делают золото особенно привлекательным активом для управления рисками портфеля. А поскольку доходность облигаций находится на рекордно низком уровне, что снижает их защитные качества, инвесторы начали рассматривать золото как средство снижения рисков, способ диверсификации и источник ликвидности.
Фактически, ряд институциональных инвесторов инвестируют в драгметалл в рамках более широкой стратегии управления рисками. Например, в прошлом году Джеймс Дэвис, главный инвестиционный директор OPTrust, сказал, что инвестиции в золото в рамках тактики по снижению рисков помогли фонду уменьшить влияние первого этапа пандемии.
В Австралии некоторые пенсионные фонды используют драгоценный металл как для защиты, так и для диверсификации.
Этот образ мышления набирает популярность. Все меньше фондов рассматривают золото как часть инвестиций в товары и считают, что драгметалл должен рассматриваться отдельно, потому что его поведение заметно отличается.
Золотой металл имеет положительную корреляцию с акциями в периоды экономического роста, когда фондовые рынки демонстрируют тенденцию к повышению. Однако оно отрицательно коррелирует с другими активами в периоды неприятия риска, защищая инвесторов от дополнительных рисков и других событий, которые могут оказать значительное негативное влияние на их капитал.
Институциональный спрос
Сегодня около 20% институциональных инвесторов инвестируют в золото, но доля растет. В начале этого года WGC обратился к Greenwich Associates для проведения опроса 500 институциональных инвесторов по всему миру. В результате выяснилось, что многие из них планируют увеличить свои позиции на рынке золотого актива.
Исследование показало, что около 20% респондентов инвестируют в драгоценный металл, и из них 38% планируют увеличить свои позиции в следующие три года, в то время как только 8% поделились намерениями их сократить.
Это свидетельствует о том, что учреждения готовы повысить объем инвестиций в золото. Из оставшихся 80%, 40% планируют выделить средства для вложений в металл в следующие три года, что тоже довольно интересно.
По итогам ежегодного опроса 55 центральных банков по всему миру, около одной пятой центральных банков намерены пополнить свои золотые запасы в течение следующих 12 месяцев.
По мнению Кроули, тот факт, что институциональные инвесторы удерживают золотой актив, может быть связан с восприятием золота как инвестиции. Несмотря на то, что за последние 50 лет золото приносило доходность в 11% в перерасчете на год (в австралийских долларах), многие считают, что драгметалл не приносит значимой прибыли.
В инвестиционном мире распространена идея, что золото приносит нулевую прибыль в реальном выражении и просто поспевает за инфляцией. Истории о римской тоге за одну золотую унцию и костюме из магазина на Джермин-стрит в Лондоне за тысячу фунтов подкрепляют идею о сохранении покупательной способности золота в долгосрочной перспективе. Но помимо этого, с семидесятых годов драгметалл приносит положительную реальную прибыль.
Мысль о том, что золото просто идет в ногу с инфляцией, уже укоренилась, но когда WGC изучил взаимосвязь между драгметаллом и инфляцией, он обнаружил, что эта взаимосвязь имеет нюансы.
Золото является средством долгосрочного хеджирования инфляции, но в краткосрочной перспективе его эффективность менее выражена, особенно по сравнению с индексом потребительских цен США. Вместо этого анализ показывает более сильную и последовательную связь между драгметаллом и более широкими показателями инфляции, такими как денежная масса (M2) в США и мире.
Однако есть доказательства того, что цена золота растет в периоды высокой и экстремальной инфляции, поэтому многие институциональные инвесторы рассматривают его как средство защиты. Всемирный совет по золоту обнаружил, что, когда австралийская инфляция превышала 3%, цена золота в австралийских долларах увеличивалась в среднем на 20% в год.
Критики часто утверждают, что золотой металл не имеет внутренней стоимости и, следовательно, является спекулятивным активом. Соучредитель GMO Джереми Грэнтэм неоднократно говорил об этом, хотя признал, что в его личном портфеле тоже есть золото.
Так что же такое спекуляция? Это форма инвестиционного спроса. Около 40% спроса на золото, исходя из среднего показателя за 10 лет, приходится на инвестиционный спрос. Можно сказать, что частично он обусловлен спекуляциями, но только частично.
Такие вещи, как золотые фьючерсы и опционы, можно назвать спекулятивными, но WGC учитывает только физические инвестиции в своих инвестиционных данных, и вряд ли большая их часть является спекулятивной.
Значительная часть спроса на золото на самом деле обусловлена не инвесторами, а другими источниками. Крупным потребителем является ювелирная промышленность, и на нее приходится 34% спроса. На центральные банки, покупающие драгметалл для своих резервов, приходится еще 17%, а на сектор технологий — 7%.
Например, во всем, что мы сейчас используем для коммуникации, содержится золото. Оно является одним из лучших проводников электричества.
Это показывает, что золото не просто красивое. Оно обладает рядом уникальных качеств по сравнению с другими металлами, которые используются в промышленности. Кроули подкрепляет свой аргумент мысленным экспериментом.
Если цена золота упадет до нуля, что произойдет? Проводка в большей части домов будет золотой, а не медной. Люди будут носить больше золотых украшений, потому что этот материал не ржавеет и не подвержен коррозии. В этом отношении данный металл действительно особенный. У золота есть много применений, а это значит, что его стоимость не может стать нулевой.
Корреляции и Австралия
Большая часть исследований корреляции драгметалла проводится с точки зрения инвесторов из США, которые используют американскую валюту. Но, учитывая чувствительность австралийского доллара к развивающимся рынкам, для инвесторов Австралии корреляции разворачиваются по-другому.
50% спроса на золото приходится на Индию и Китай, и этот спрос связан с экономическим ростом в данных странах.
Когда люди в Индии и Китае зарабатывают деньги, они тратят часть этих денег на золото. Здесь мы видим положительную корреляцию между золотом и экономическим ростом; в долгосрочной перспективе драгметалл имеет положительную взаимосвязь с ВВП. Эта связь хорошо работает в долларах США, но не в австралийской валюте. Все из-за влияния изменений валютного курса.
Поэтому WGC предположил, как золото могло бы изменить профиль риска и доходности среднего пенсионного фонда Австралии, основываясь на данных Австралийского управления пруденциального регулирования.
Если взять средний австралийский фонд и добавить в его распределение 5% золота, то выйдет следующее: чем дольше удерживать золото, тем выше будет доходность и тем эффективнее будет снижение волатильности.
Эти данные основываются не только на определенных периодах, когда золото преуспевало, поэтому WGC также оценил результаты за 5, 10 и 20 лет. Как оказалось, данная стратегия улучшает не только профиль доходности, но и доходность с поправкой на риск.
Например, на 20-летней основе среднегодовая доходность без золота составляет 4,9%, а коэффициент Шарпа 0,72; с золотом средняя годовая доходность составляет 5,3%, а коэффициент Шарпа чуть больше 0,9.
Таким образом, идея состоит в том, что доходность, диверсификация и ликвидность золота объединяются, чтобы улучшить доходность инвестиционного портфеля с поправкой на риск.
