Движение началось в 8:30 утра в четверг, когда правительство опубликовало данные по инфляции, которые показали, что потребительские цены выросли на 8,2% в сентябре в годовом исчислении.
Явным следствием этого было то, что ФРС продолжит ужесточение, включая повышение ставки на 0,75% 2 ноября, потому что борьба с инфляцией была далека от завершения.
Это говорит о том, что акции должны упасть, и они упали. С уровня закрытия 29.210 12 октября промышленный индекс Доу-Джонса упал до 28.709 к 9:40 утра 13 октября, на 501 пункт, снизившись на 1,7% за считанные минуты.
Затем нарратив взял верх, и акции взлетели.
К закрытию 13 октября индекс Доу-Джонса составил 30.038, что на 1.329 пунктов больше, или на 4,6% выше дневных минимумов. Что изменилось?
Плохие новости — это хорошие новости
По существу ничего не изменилось. Но новый нарратив взял верх над психологией рынка. Что это было? Нарратив представляет собой версию старой поговорки «Плохие новости — это хорошие новости».
Трейдеры заявили, что более экстремальная версия ожидаемого ужесточения ФРС убьет инфляцию быстрее, чем ожидалось, и подготовит почву для снижения процентных ставок в начале следующего года. Ожидаемое снижение ставок пойдет на пользу акциям, поэтому имеет смысл покупать акции сейчас!
Но этот нарратив бессмысленный по нескольким причинам. Во-первых, ФРС ясно дала понять, что не собирается снижать ставки в ближайшее время.
Сентябрьская инфляция выросла на 8,2% в годовом исчислении, что близко к самому высокому уровню инфляции за 40 лет. Показатель также был выше ожиданий. Важно отметить, что базовая инфляция (без учета затрат на продукты питания и энергию) также выросла на 6,6% в годовом исчислении, что является самым высоким показателем с августа 1982 года.
Инфляция может снизиться, но целевой уровень ФРС составляет 2%, а с нынешних 8,2% еще далеко.
Вторая проблема заключается в том, что если ФРС действительно снизит ставки в начале следующего года, это будет не успехом, а печальным провалом. Это означало бы, что экономика находится в серьезной рецессии, что было бы ужасно для акций.
Разворот в четверг был очень сжатой версией нарратива ФРС о смене курса, который вызвал рост акций с конца июля до середины августа. Рынки, похоже, пришли в себя в пятницу, когда в ответ на ралли предыдущего дня произошло резкое снижение.
Разворота ФРС не предвидится, по крайней мере, пока. Это просто еще одна ловушка медвежьего рынка. Не ведитесь.
Между тем, я хочу решить загадку, с которой сталкивается ФРС в отношении инфляции.
Разве ФРС не хочет инфляции?
Государственный долг составляет более $31 триллиона долларов. Общий долг США, государственный и частный, превышает $92,6 триллиона долларов. Инфляция снижает реальную стоимость долга, что облегчает его выплату.
Это поднимает фундаментальный вопрос: если инфляция является одним из способов управления чрезмерным долгом путем снижения реальной стоимости долга, почему ФРС так категорически настроена против инфляции?
Почему она пытается снизить инфляцию, если инфляция является окончательным способом избавиться от долга?
Конечно, налогообложение — это один из способов, с помощью которого правительства берут деньги у граждан для погашения государственного долга. Но налоги непопулярны и трудно получить одобрение Конгресса.
Инфляция работает намного лучше.
Она уменьшает ваш реальный доход, так как доллары, которые вы зарабатываете, стоят меньше. Она уменьшает государственный долг, потому что деньги, которые должно правительство, легче выплатить по той же причине — доллары стоят меньше.
Таким образом, инфляция работает так же, как повышение налогов, за исключением того, что вы ее не видите, и Конгрессу не нужно и пальцем шевелить. Итак, опять же, почему ФРС предпринимает крестовый поход против инфляции?
Ответ на вопрос требует понимания разницы между высокой и низкой инфляцией и базовой математики монетизации долга. Вот простой пример:
Инфляция — это форма воровства у тех, кто держит деньги на сберегательных счетах, потребителей и тех, кто имеет фиксированный доход. Представьте, что у матери в кошельке $50 долларов мелкими купюрами. Ее 9-летний ребенок хочет украсть у нее деньги, чтобы купить конфеты. Но он знает, что если он возьмет все $50 долларов, его обнаружат и накажут.
Вместо этого он берет $3 доллара, потерю которых мама может не заметить. Это может сработать. То же самое и с инфляцией.
«Мы не можем сделать это очевидным!»
Если инфляция составляет 8% или 9%, все это замечают, политики проигрывают выборы, а банкиров выгоняют из офиса. Но если инфляция, скажем, 2%, то мало кто это заметит.
Ее последствия все еще разрушительны с течением времени. Инфляция в 2% в год сократит покупательную способность доллара вдвое за 36 лет. Еще через 36 лет покупательная способность сократится вдвое. Таким образом, покупательная способность доллара снижается на 75% за 72 года (около средней продолжительности жизни) при инфляции всего в 2%.
Если инфляция составляет 3%, такое же снижение покупательной способности на 75% происходит всего за 48 лет. Конечно, по мере того, как реальная стоимость денег уничтожается, уничтожается и реальная стоимость долга.
Таким образом, центральные банкиры и политики не против любой инфляции. Их вполне устраивает инфляция в 2%-3%, которая уничтожит стоимость долга. Это намного тоньше и требует больше времени.
Но их не устраивает инфляция в 6% и выше, потому что люди это замечают и их это смущает. Из-за этого они выглядят некомпетентными (какими они и являются). У такой инфляции, от которой ФРС хочет избавиться, есть неблагоприятные последствия.
ФРС хочет быть ребенком, который медленно крадет деньги своей матери, чтобы купить конфеты. Он не хочет, чтобы его поймали на воровстве всей суммы.
В этом свете нынешние усилия ФРС по снижению инфляции следует понимать не как устранение инфляции, а просто ее снижение до такой степени, что мама (и избиратели) этого не заметят.
Они хотят, чтобы инфляция соответствовала своей репутации «тихого вора».