За ценами на криптовалюты, такие как биткойн, стоит чуть больше смысла, но за этим скрывается уродливая правда, которую не все понимают. И о ней следует знать даже самым приверженным биткойн-энтузиастам.
Во-первых, смысл.
Проблема, с которой сталкиваются все сберегатели и которую решает биткойн, заключается в том, что правительства развращают наши валютные системы, выпуская деньги по указке.
Граждане западных демократических стран проголосовали за политиков и политическую систему, которые не ограничены в печатании денег со стороны конституции. Самый надежный способ сохранить власть для политиков — это заставить марионетку в лице центрального банка напечатать больше денег для их расходов. Раньше был способ их остановить (это другая история), но его больше нет.
Криптовалюты, такие как биткойн, препятствуют подобному безответственному политическому поведению двумя способами.
Благодаря алгоритмической головоломке, у которой есть известное количество неизвестных решений (криптомонеты — это труднодостижимые решения этих алгоритмических головоломок), выпуск криптовалюты имеет жесткий верхний предел. Предложение биткойна строго ограничено 22 миллионами монет.
Найти решение может любой, кто вложит в головоломку достаточные вычислительные мощности, и потому биткойн забирает власть создания «денег» у правительства и возвращает ее в руки граждан, которые готовы приложить усилия.
Эти два аспекта в значительной степени и привлекают сторонников криптовалюты.
А теперь неприятная правда.
До того, как правительство поручило эмиссию денег мастерам отвода глаз центрального банка, создание денег было делом частных учреждений. Это все еще актуально для большей части выпускаемых денег, и то, как это работает, очень легко понять с помощью ипотечных кредитов.
Если дом был построен и просто стоит, он составляет часть основного капитала, потому что построенный дом имеет капитальную стоимость, которая может быть реализована путем его продажи.
Когда коммерческий банк предлагает ипотеку покупателю дома, именно коммерческий банк, а не центральный, создает новые деньги. Он открывает для заемщика два счета — один кредитный (новые деньги, которые используются для уплаты продавцу) и один дебетовый, который используется в качестве долгосрочной ипотеки.
Дебетовая сторона неразрывно связана с домом, который выступает в качестве залога по кредиту. Эти новые деньги были созданы — совершенно ответственно — из рыночной стоимости реальных активов. И это не «бумажные» деньги.
Таким образом, в то время как кредитная сторона циркулирует по экономике как «деньги», дебетовая сторона обеспечивает привязку к стоимости через залог, и целостность валютной системы сохраняется, потому что обеспечение можно возместить только путем выплаты ипотеки, что автоматически исключает все деньги, которые находились в обращении на основе рыночной стоимости залога.
Этот дебетовый «якорь» лежал в основе всего кредитования в традиционной западной денежной системе до 1930 года. Денежная эмиссия была ограничена доступностью залогового капитала, и его количество перемещалось на естественном рынке в соответствии со спросом на кредит со стороны тех, кто имел капитал для его обеспечения, и предложением кредита от коммерческих банков, которое было ограничено риском акционерного капитала. По большому счету, по мере того, как общества строили все больше домов и фабрик, размер их денежных агрегатов начал затмевать реальное благосостояния, связанное с их основным капиталом.
В итоге политики запудрили нам мозги, убедив, что именно правительство должно контролировать денежную массу, и теперь они этой властью злоупотребляют.
У них есть бесконечный спрос на кредит, который покупает им голоса. Но из-за того, что им не хватает капитала, чтобы поддержать денежную эмиссию физическим или имеющим спрос залогом, они договорились, чтобы Банк Англии, например, выкупал официальные государственные облигации и помещал выручку на банковский счет правительства, откуда вся эта сумма пойдет на расходы.
Эти необеспеченные деньги, случайно созданные правительством при попустительстве центрального банка, являются «фиатной валютой».
До 1930 года любое учреждение, если оно действительно хотело, также могло выпускать «бумажные» деньги под слабое или несуществующее обеспечение. Но рынок не позволял им долго существовать. Они разорялись, когда залога оказывалось недостаточно для погашения долга путем его продажи на рынке. Малые банки часто терпели крах, что периодически очищало денежную систему от их глупости и выпуска «бумажных» денег без поддержки качественных активов.
Сегодня правительство само себе выдает необеспеченные кредиты, и наша денежная система все больше становится «бумажной». И вот как это выглядит.
M3 — это общепринятый показатель денежной массы, включающий в себя:
- Физические бумажные деньги и монеты в обращении;
- Банковские резервы в центральном банке (денежная база);
- Депозиты до востребования;
- Фонды денежного рынка;
- Сберегательные вклады;
- Крупные, долгосрочные вклады.
В Великобритании M3 составляет 3,37 триллиона фунтов стерлингов. Чистый долг государственного сектора составляет 2,22 триллиона фунтов стерлингов. За чистым долгом государственного сектора нет физического или востребованного обеспечения, поэтому мы можем оценить, что фунт стерлингов, измеренный с помощью M3, теперь на 65% «бумажный».
С другой стороны, это означает, что 35% фунта стерлингов все еще обеспечено реальными активами.
Хорошо, сколько биткойнов обеспечено залогом? Нисколько. Биткойн вообще не дает намека ни на один реальный, торгуемый основной капитал.
Биткойн — это объект или луковица тюльпана, если хотите, который существует только за счет того, что он из себя представляет. Конечно, он может быть ограничен в выпуске, но какое бы количество ни существовало, дополнительной связи, которая привязывала бы его стоимость к запасу капитала, нет.
Стоимость биткойна продолжает расти на предположении, что это новая форма денег. Тем не менее, это деньги, создаваемые и используемые людьми, которые мало или совсем не понимают, как стоимость денег связана с рынком капитальных активов. Биткойн — это на 100% фиатная валюта; другими словами, это то, что он стремится заменить.
Как это будет выглядеть в ретроспективе?