В дискуссии участвовали Дэвид Горналл (старший советник, LBMA), Мэтт Слейтер (глобальный руководитель отдела форвардной и физической торговли драгоценными металлами, UBS), Мехди Бархордар (председатель, Neoshapes, SA) и Рори Маквей (старший менеджер по продажам (драгоценные металлы), SCGC).
Модератором сессии выступил Эдриан Эш (директор по исследованиям BullionVault); в ходе нее были рассмотрены изменения и задачи, стоящие перед рынком драгоценных металлов.
Эдриан Эш (ЭА): Если вы смотрите на возраст участников дискуссии и думаете «Это будущее?!», то однажды Уинстон Черчилль сказал: «Чем дальше вы можете оглянуться, тем дальше вы можете заглянуть в будущее». И наши участники дискуссии могут заглянуть далеко вперед!
Давайте перейдем к делу. Рори, если бы 10 лет назад я спросил, как, по вашему мнению, будет выглядеть лондонский внебиржевой рынок сегодня, что бы вы ответили?
Рори Маквей (РМ): Наш рынок движется с невероятной скоростью. Но изменения, которые произошли за эти годы, произошли на самом рынке. Тогда меня беспокоило влияние на ликвидность и физическую доступность на внебиржевом рынке Лондона. Где площадки собирались брать металл для обеспечения своих контрактов? К счастью, это беспокойство было необоснованным — ценность, стоящая за внебиржевым рынком, не вызывает сомнений. Мехди Бархордар (МБ): Самым большим сюрпризом для меня стало то, насколько важными за 10 лет стали вопросы ответственных источников и экологичности. Сегодня LBMA отстаивает эти идеи и уже проделала отличную работу. Этот рынок основан на честности, и краеугольным камнем выступает поиск ответственных поставщиков.
ЭА: Какой элемент ESG-принципов – экология, социальная политика и корпоративное управление — по вашему мнению, сейчас больше всего влияет на изменения на рынке золота?
МБ: Управление. ESG равняется репутации, что в конечном итоге побудит рынок соблюдать требования. Банки не склонны к риску, особенно когда речь заходит о репутации. И они будут требовать от рынка соответствия самым высоким стандартам. Если индустрия не соберется с силами и не установит стандарты, которые безупречны, но выполнимы, тогда кто-то другой будет внедрять стандарты, которые, возможно, безупречны, но не выполнимы. Одно можно сказать наверняка: перемены произойдут. Вопрос в том, собираетесь ли вы стать движущей силой этих изменений или будете страдать от последствий этих изменений? Это возможность или риск? Я думаю, что возможностей много.
ЭА: Рори, экологическая составляющая ESG — это вызов или рыночная возможность?
РМ: Это вызов, потому что обычно она определяется законодательством. Нам нужно больше сотрудничать в решении экологического вопроса как индустрии, поскольку это также часть требований наших потребителей. К нам все чаще обращаются за металлом, который был добыт с минимальным вредом для окружающей среды, особенно если его используют для ювелирных изделий.
ЭА: Если взглянуть на рыночную инфраструктуру и сделки на лондонском внебиржевом рынке, будут ли выбросы углерода достаточно серьезной проблемой, чтобы изменить способ ведения бизнеса?
РМ: У нас есть программы ESG 1 и 2 [отслеживание выбросов углерода, непосредственно связанных с производством]. Но когда мы дойдем до ESG 3? Что происходит после изготовления золотого слитка? Куда он отправляется? Сколько раз он облетит весь мир? Мы не можем этого измерить. Если мы не можем что-то измерить, как мы можем это изменить? Как мы можем это улучшить?
Одно из решений заключается в том, чтобы сократить объем перевозок золота. Зачем создавать этот неизмеримый углеродный след? Это проблема, которую нам нужно решить. Это вызов: вызов для хранилищ, логистических компаний и для всех нас.
ЭА: Одна из идей, которую обсуждают люди, заключается в цифровом токене, который каким-то образом позволит осуществлять расчеты по золоту — где бы оно ни хранилось. Мэтт, почему я не могу закрыть лондонский контракт золотом, которое сегодня находится в Цюрихе?
Мэтт Слейтер (МС): Ответ на этот вопрос сводится к контрактному праву и правовым юрисдикциям. В конечном счете, все, что мы делаем, сводится к физическому товару. Это то, что можно уронить себе на ногу, и нога будет болеть. Именно это лежит в основе всего. На самом деле я не думаю, что прекратить перемещение золота реально, потому что не все конечные потребители находятся в Лондоне. Они также находятся в Китае, Индии и других частях мира — и им нужен физический металл. Мы еще не достигли точки, когда торговля токенами станет возможной. Кто знает, может, этот момент наступит через пять или десять лет? Я вижу здесь много сложностей и верю, что правовая и регулирующая среда еще не готова к таким опциям. Большинство предложений, о которых я слышал, работают только в рамках отдельной экосистемы.
ETF — мы оглядываемся назад, чтобы заглянуть в будущее, — это невероятно мощный инструмент, позволяющий инвестировать в золото. Но это также, по сути, забирает ликвидность с дневного лондонского рынка. По сути, мы фрагментировали пул ликвидности в Лондоне, и именно здесь — если фрагментация продолжится — мы, возможно, начнем сталкиваться с проблемами ликвидности.
ЭА: Более серьезной и, возможно, более актуальной проблемой сейчас являются HQLA. Дэвид, объясните, пожалуйста, что это такое?
Дэвид Горналл (ДГ): Я полагаю, лучше описать, что делают высококачественные ликвидные активы (HQLA), а не что это такое. HQLA были введены в качестве списка активов, которые банки могут использовать для обеспечения ликвидности в рамках правил «Базель III». HQLA нужны для покрытия риска быстрого вывода средств из банков — бегства вкладчиков, подобного тому, что произошло в марте [в банке Silicon Valley Bank], — а также для покрытия несоответствия сроков погашения кредитов банками, занимающими овернайт на долгосрочные кредиты. Существует два высококачественных ликвидных актива высшего уровня: наличные деньги и государственные облигации.
Золото должно было быть в этом списке, пока регулятор не обнаружил, что для подтверждения его статуса недостаточно данных.
Чтобы квалифицироваться как высококачественный ликвидный актив, он должен демонстрировать высококачественную ликвидность. Но золото соответствует большинству критериев, и мы думаем, что в будущем оно сможет соответствовать всем. И золото могло бы укрепить финансовую индустрию.
Рассмотрим корреляцию с потребностью в продаже. [Во время финансового кризиса] если бы у вас был актив, который двигался в другом направлении, вы могли бы продать этот дорожающий актив и потеряли бы не так много денег. Если бы золото стало HQLA, это благоприятно повлияло бы на финансовую индустрию в целом и в социальном плане, поскольку высвободило бы денежные ресурсы для других видов кредитования, других инвестиций.
ЭА: А как насчет нашего рынка? Какую выгоду принесло бы золото, став HQLA, всем присутствующим?
МС: В нашем банке мы тратим много времени на решение вопроса [покрытия ликвидности], потому что нам необходимо оптимизировать капитал. Так что, по моему мнению, вопрос о золоте как HQLA, вероятно, является самой сложной задачей, с которой сталкивается рынок финансовых услуг; из-за затрат на финансирование по всей цепочке он затрагивает и все остальные точки: от переработчиков до добывающих компаний. Я думаю, крайне важно сделать все правильно. Будет ли задача решена через пять лет? Я бы на это надеялся. Возможно, на это уйдет лет десять.