Если требование к резервам составляет, к примеру, 10%, банк, получающий вклад в размере $100, может выдать в качестве кредита $90 из этого вклада. Если затем заемщик выпишет чек кому-либо, у кого есть депозит на сумму $90, банк, получающий этот депозит, может выдать кредит на $81. И в ходе этого процесса банковская система может расширить первоначальный вклад в размере $100 максимум до $1000 (100+$90+81+$72,90+...=$1000).
Напротив, при требованиях к резервам на уровне 20% банковская система сможет расширить первоначальный вклад на $100 до максимума в $500 ($100+$80+$64+$51,20+...=$500).
Таким образом, повышение требований к резервам вызывает сокращение денежного обращения и, в свою очередь, снижение экономической активности.
Конечно, многие представители австрийской школы экономики критиковали банковскую систему с частичным резервным обеспечением. Например, Мюррей Ротбард (Murray Rothbard) писал:
Давайте разберемся, как работает процесс частичного резервирования при отсутствии центрального банка. Я создаю Rothbard Bank и вкладываю $1000 наличными (будет ли это золото или государственные облигации, неважно). Затем я «выдаю» $10 000 кому-либо на потребительские расходы или на расширение бизнеса. Как я могу «дать взаймы» намного больше, чем у меня есть? Ага, вот в этом и состоит магия «фракции» во фракционном резерве. Я просто открываю расчетный счет на $10 000, которые я с удовольствием одолжу г-ну Джонсу. Почему г-н Джонс придет ко мне за кредитом? Ну, во-первых, я могу брать меньший процент, чем сберегательные банки. Мне не нужно самому копить деньги, я могу создать их из ничего. (В XIX веке я бы мог выпускать банкноты, но теперь эту функцию монополизировала Федеральная резервная система). Так как бессрочные вклады в RothbardBank функционируют в качестве эквивалента наличным, денежная масса в стране только что волшебным образом увеличилась на $10 000. Мы имеем дело с мошенничеством, вызывающим инфляцию.
К сожалению, в то время как банки пытаются казаться неким подобием склада, вкладчиков систематически обманывают. Их денег там нет.
Английский экономист XIX века Томас Тук (Thomas Tooke) верно подметил, что «свободная торговля в банковской деятельности сродни свободной торговле в мошенничестве». Но в свободных условиях и при отсутствии поддержки правительства существуют некоторые серьезные преграды для такого мошенничества, или, как его еще называют, «нерегулируемой банковской деятельности».
Во-первых, почему кто-то должен мне доверять? Почему кто-то должен принимать чековый депозит RothbardBank?
А во-вторых, даже если мне доверяли, и я смог бы обмануть легковерных вкладчиков, есть еще одна серьезная проблема: в банковской системе существует конкуренция, и свободно можно стать игроком. В конце концов, RothbardBank имеет ограниченное количество клиентов. После того как Джонс возьмет у меня в долг чековый депозит, он намерен потратить эти деньги. Зачем еще платить за ссуду? Рано или поздно те деньги, что он потратит на отпуск или на расширение своей компании, будут потрачены на товары или услуги клиентов какого-то другого банка, пусть это будет Rockwell Bank. Rockwell Bank не особенно заинтересован в том, чтобы иметь расчетные счета в моем банке; ему нужны резервы, чтобы самому выстроить мошенническую пирамиду поверх своих наличных резервов. Итак, проще говоря, если Rockwell Bank получит чек на сумму $10 000, выписанный на Rothbard Bank, он потребует наличные, чтобы построить собственную инфляционную мошенническую пирамиду.
Но я, конечно, не смогу выплатить эти $10 000, так что мне конец. Я банкрот. Разоблачен. По справедливости, мне надлежит попасть за решетку как аферисту, но по крайней мере мои дутые чековые депозиты и я выбывают из игры и из денежной массы.
В результате при условии свободной конкуренции и без поддержки правительства мошенничество с частичными резервами будет существовать лишь в ограниченном масштабе. Банки могут формировать картели, чтобы помогать друг другу, но обычно картели на рынке не могут хорошо работать без правительственной поддержки, без правительственного давления на конкурентов, которые настаивают на дроблении картелей, в этом случае заставляя конкурирующие банки переплачивать…
Отсюда и берется стремление самих банкиров заставить правительство картелировать их индустрию с помощью центрального банка.
Примерно то же самое говорит и Рон Пол (Ron Paul):
В случае появления любой нестабильности мы наблюдаем попытку социализировать убытки, но люди редко задаются вопросом об источнике этой нестабильности. Экономист Хесус Хуэрта де Сото (Jesús Huerta de Soto) видит ее происхождение в институте фракционного резерва в банках. Это явление, при котором деньги вкладчиков, используемые в качестве наличных, могут также быть отданы в качестве кредита на спекулятивные проекты, а затем заново депонированы. Эта система работает до тех пор, пока люди не пытаются изъять все свои деньги одновременно. В случае подобного требования банки обращаются к другим банкам с просьбой предоставить ликвидность. Но когда проблема становится общесистемной, они обращаются к правительству.
Суть проблемы — в конгломерации двух различных функций банка. Первая — хранение, когда банки обеспечивают сохранность средств и предоставляют услуги по оплате чеком, доступу к банкомату, ведения документации и оплаты в режиме онлайн, за которые клиентам традиционно приходится платить. Второй тип услуг, предоставляемых банком, — это услуги кредитования, поиск инвестиций и рискованное вложение средств ради получения прибыли.
Институт фракционных резервов смешивает эти функции, так что хранилище становится источником кредитования. Банк выдает в качестве кредита деньги, которые были отданы на хранение и готовы для использования на расчетных счетах или иных формах чековых депозитов, и эти заемные средства повторно размещаются на чековых депозитах. И ими снова кредитуют, и снова размещают, и каждый вкладчик относится к заемным средствам как к зарегистрированному активу. В этом случае частичные резервы создают новые деньги, превращаясь в пирамиду на фракциях старых депозитов. Первоначальный депозит в размере $1000 благодаря этому «денежному множителю» превращается в $10 000. Фед увеличивает резервы на балансах банков-участников в надежде вызвать еще большее увеличение объема кредитования.
Будучи клиентами, мы полагаем, что наши деньги будут в сохранности, мы сможем забрать их в любой момент и никогда не допускаем, что их не может быть на месте, при этом ожидаем и прибыли от этих денег. Однако на реально свободном рынке существует тенденция к компромиссу: можно в свое удовольствие пользоваться услугой хранения или дать свои деньги взаймы и ожидать прибыли. Фед, поддерживая систему фракционных резервов и обещая одновременно и спасение банков в проблемной ситуации и создание денежной массы, пытается сохранить эту иллюзию.
Историю банковского законодательства можно рассматривать как тщательную попытку залатать пробоины в этой лодке. Так мы создали страхование депозитов, ввели доктрину «слишком больших, чтобы обанкротиться» компаний и одобрили схемы экстренных вливаний, чтобы держать на плаву нестабильную систему».
И по крайней мере некоторые люди утверждают, что банковская система с частичными резервами гарантированно создает неприемлемый уровень задолженности.
От фракционных резервов к фиктивным
Но что бы мы ни думали о банкинге с частичными резервами, соглашались ли с его критиками или нет, правда в том, что этой системы больше нет.
Как говорится в вышеуказанной статье нью-йоркского Феда: «На практике связь между резервными требованиями и эмиссией денежной массы не настолько сильна, как предполагается в нашем примере. Резервные нормы применяются лишь к операционным счетам, которые являются компонентом M1, узко определяемой меры денежной массы. К депозитам, компонентам M2 и M3 (но не M1), таким как сберегательные счета и срочные вклады, не применяются резервные требования, и они, таким образом, могут расширяться вне зависимости от уровня резервного капитала».
И как отмечает Стив Кин (Steve Keen), ссылаясь на Таблицу 10 в материале Yueh-Yun C. OBrien, 2007. «Reserve Requirement Systems in OECD Countries», Finance and Economics Discussion Series, Divisions of Research & Statistics and Monetary Affairs, Federal Reserve Board, 2007-54, Washington, D.C.: «Федеральная резервная система США устанавливает обязательную резервную норму в размере 10%, но применяет это требование лишь к депозитам физических лиц; у банков вообще нет резервных требований к депозитам юридических лиц. Таким образом, к огромным объемам займов не применяют никаких резервных норм».
С отменой закона Гласса–Стигалла депозиты могут быть использованы для спекуляций на любых существующих видах инвестиций с применением безумных объемов заемных средств. Вместо традиционного соотношения 10:1 банки-гиганты и хедж-фонды использовали гораздо более существенные объемы заемных средств.
Например, конгрессмен Кэптур сообщила Биллу Мойерсу (Bill Moyers), что в то время как на бумаге существуют требования к резервам в соотношении 10:1, у таких банков, как JP Morgan, соотношение заемных средств к собственным составляло 100:1. Она добавила, что при использовании производных размер плеча мог быть гораздо более высоким.
И вспомним также, что большая часть кредитов в нашей экономике проходит в основном через теневую банковскую систему, а не через традиционный депозитный банкинг.
Вот что было написано в WashingtonTimes в феврале 2009 года:
До прошлогоднего финансового кризиса банки предоставляли лишь $8 трлн из примерно $25 трлн непогашенных займов в Соединенных Штатах, в то время как традиционные рынки облигаций предоставляли еще $7 трлн, по данным ФРС. Самый большой объем заемных средств — $10 трлн — поступал от рынка секьюритизированных займов, который двадцать лет назад толком и не существовал…
Г-н Регалиа (главный экономист Американской торговой палаты) заявил, что 70% системы больше не существует».
Бернанке, Саммерс, Гейтнер и другие ребята все силы потратили на то, чтобы возобновить работу теневой банковской системы, и объем традиционного кредитования физлиц и малого бизнеса снизился. Так что, вероятно, доля займов, выдаваемых теневой банковской системой, снова сильно возросла по отношению к общему объему кредитов.
Федеральный банк Нью-Йорка продолжает:
Более того, Федеральная резервная система работает таким образом, что банкам разрешено приобретать резервы, необходимые в соответствии с требованиями рынка краткосрочного капитала, в течение такого времени, покуда они готовы платить преобладающую цену (процентную ставку по федеральным фондам) за заемные резервы. Соответственно, требования к резервам в настоящее время играют относительно ограниченную роль в денежной эмиссии в США. Иными словами, как мы уже не раз писали, получить доступ к резервам можно, стоит лишь предоставить безотзывные обязательства по ссуде.
Вот что заявил в своей речи в июле прошлого года Уильям Дадли (William C. Dudley), президент и генеральный директор Федерального резервного банка Нью-Йорка:
В зависимости от того, какая кредитно-денежная политика применялась в прошедшие декады, банки всегда имели возможность получить кредит, когда им было нужно. Именно поэтому ФРС взяла на себя обязательства по созданию достаточных резервов, чтобы сохранять процентную ставку по федеральным фондам на планируемом уровне. Если банки изъявляют желание получить кредит и это увеличит потребность в резервах, Фед автоматически удовлетворяет этот спрос, что отражается на кредитно-денежной политике. Учитывая возможность быстрого получения кредита, это не имеет никакого значения.
Бернанке вообще предложил отменить все требования к резервам.
По мнению руководства Федеральной резервной системы, в конечном счете ее операционная сеть позволит отменить минимальные резервные требования, которые создают дополнительные расходы и диспропорции в банковской системе.
И, по данным Стива Кина, примерно 6 стран ОЭСР уже покончили с требованиями к резервам (Кин подтверждает, что резервов нет в Австралии; я знаю, что и в Мексике их нет; предположительно, и в Канаде, Новой Зеландии, Швеции и Великобритании нет требований к резервам).
Как может иметь какие-то резервы компания-банкрот?
Все знают, что банки обязаны иметь резервы, и что банки-гиганты, предположительно, имеют чрезмерные резервы на огромные суммы.
Но имеет ли это значение, когда все, кто производит расчеты, говорят, что огромные банки (снова) не платежеспособны?
Особенно если убрать переоцененные до небес активы, заставить «шишек» вернуть свои забалансовые обязательства из структурных инвестиционных компаний обратно на балансы и прекратить все это надувательство, накручивания и другие фокусы (и Репо 105, которую применяли в Lehman, лишь малая их часть), то станет очевидно, что компании, слишком крупные, чтобы обанкротиться, были в еще более худшей ситуации, чем мультяшный Койот Вилли, который упал с высокой скалы на землю.
Так что «резервы», которые имеют эти слишком большие банки, дутые, созданные за счет налогоплательщиков, Дяди Сэма и старого доброго кукольного театра. У нас больше нет банковской системы частичных резервов. Резервы — это просто фикция.